Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №2  за 1998 год

Мне предстояло побывать в одной из жупаний, то есть областей, Хорватии — Истрии. Она лежит на полуострове с одноименным названием, который почти на сто километров вдается в Адриатическое море на самом его севере.

Еще на подлете к Истрии, когда самолет начал снижаться, преодолев широкий фронт дождя и штормового ветра, мне бросилась в глаза необычайная изрезанность береговой линии. Я и раньше бывала на Адриатике, видела восточные берега Италии и западные Греции, изъездила остров Корфу, но не замечала, чтобы берега были так искромсаны — словно гигантскими ножницами.

Уже потом я узнала, что вокруг Истрии более тысячи островов (из них только около 65 обитаемых) и что такой тип побережья именуется «норвежским», а узкие заливы здесь, так же как и в Норвегии, называют фьордами. Лимский фьорд, например, врезается в сушу на 12 километров, а на старых картах он доходит аж до середины полуострова!

Необитаемые острова, фьорды... И где? На Адриатике, на Средиземном море... Для меня это было открытием. Впрочем, открытия меня ждали и во время путешествия по Истрии, когда мы — вместе с переводчицей Мариной Томашич и шофером Маури Мейером — пересекали полуостров с юга на север, объезжали его западное и восточное побережья.

Оживала карта. Выплывали из небытия столетия. Кинокадрами мелькал сегодняшний день. Однако понять это «сегодня» было бы трудно, не вспомнив историю этой земли.

Еще в I веке до н. э. Древний Рим покорил жившие здесь иллирийские племена, утвердился, казалось бы, навечно. Но в VI — VII веках сюда пришли славяне — предки нынешних хорватов. В отечественных памятниках слово «хорват» впервые записано в 852 году. История началась по-новой... Хорваты заселили эти земли и освоили их. Приняли со временем католичество и латинскую письменность. Однако борьба и войны не прекращались. Судьба Истрии оказалась накрепко связанной с Византией, Венецией, Австро-Венгрией... Недавно Республика Хорватия стала самостоятельным государством.

Мы ехали из Пулы в Опатию — через Центральную, или Среднюю, Истрию.

Несколько слов о моих спутниках. Марина — москвичка, врач по образованию, вышла замуж за хорвата и уже более десяти лет живет здесь. Изучила язык и очень интересуется всем, что связано с Хорватией. Более того — полюбила эту страну и в разговоре часто, совершенно естественно, роняла: «мы», «у нас», «наша история», «наши легенды» и т.п.

Маури, спокойный и доброжелательный человек, родом из города Ловран, славного своими лавровыми деревьями (отсюда и название), каштанами и черешней. Моряки из Ловрана даже говорят, прощаясь с любимыми: «Вернусь, когда зацветет черешня».

Маури часто дополнял рассказ Марины, по-хорватски разумеется, та слушала с вниманием, а потом переводила: «Маури рассказывает, что...» Я еще не раз — в дальнейшем — вспомню его рассказы.

Проносятся мимо поля желтеющей кукурузы, виноградники, оливковые рощи. Мирный, залитый осенним солнцем пейзаж. Но что-то не привычно в нем, что-то царапает глаз... Красная земля! Ее густой буро-красный цвет особенно заметен на вспаханных полях. Это говорит о том, что земля богата бокситами. Здесь растут виноградники, дающие лучшие вина Истрии.

Среди зелени полей и рощ то тут, то там мелькают домики пастухов — кажуны. Кажун сложен из серых плоских камней без связующего раствора — так возводили его во времена римлян, так строится он и сегодня. Пастух и винодел — традиционные профессии хорватов, и не случайно герб Истрии — золотой козел, а миниатюрные кажуны можно встретить ныне в любой сувенирной лавке.

Красная Истрия тянется на много километров и только за городом Пазин, где на горизонте появляется силуэт гор, начинается Серая Истрия — болотистая. Болот — на скорости — я не разглядела, но земля действительно стала серой с коричневым оттенком. А так — все те же рощи, могучие средиземноморские сосны-пинии с темной раскидистой кроной и городки, городки, стоящие на холмах.

Мне показалось, что эти каменные средневековые поселения, похожие друг на друга, и дали название Серой Истрии. Один городок запомнился особенно — Мотовун, что лежит среди лесов и виноградников севернее Пазина. Он возник в XII — XIII веках.

...Машина остановилась у подножия холма, и мы долго взбирались по каменным плитам мостовой на вершину, к крепостным стенам, за которыми спрятался город. Дома, прижавшиеся друг к другу, узкие улочки, на вершине — центральная площадь, собор, колокольня... Город построен с единственной мыслью — выжить.

Со сторожевой башни видно приближающегося врага, крепостные стены — отвесны и неприступны, огромная каменная цистерна-кишница (киша — дождь) всегда полна воды. О том, что воевать приходилось часто, говорит и барельеф на одной из стен, где изображен лев с закрытой книгой. На языке символов это означает — идет война...

Любопытно: у каждого городка, даже самого маленького (Хум, например, что неподалеку от Мотовуна, насчитывает два десятка жителей) есть своя легенда и свой великан-покровитель. У Пазена — великан Драгоня, у Мотовуна — великан Веле Ежи.

Удивляет реальность деталей этих преданий, по ним можно судить, как некогда здесь жили люди. Великан пахал землю, таскал камни с полей, пас скот, рыбачил — и все на благо людей. И как в жизни, с ним постоянно что-то случалось: его обижали те же люди, ему приходилось грести на галерах, он сражался с врагами. Обид добродушный великан не прощал: то в гневе перекапывал русла рек и направлял воду на город, то уводил реку под землю... (Кстати, эти детали тоже взяты из реальной жизни: в Истрии много карстовых пещер и подземных рек.) Но в одном жители городов-крепостей и их покровители были едины: они хотели быть свободными.

И сейчас в городе Мотовун живут люди, пьют в кафе свою светлую малвазию, заготовляют трюфели, которыми так богаты окрестности (в октябре здесь даже проводится праздник трюфелей), принимают туристов, ходят вверх-вниз по горбатым переулкам, но многие мотовунцы уже спустились в долину, построив новые коттеджи вблизи виноградников.

Мы разговорились с молодым человеком, затянутым в черную кожу, — он остановил свой мотоцикл у дверей кафе, близ центральной площади. Иван Лучич, так назвался парень, прикатил из Пазена к приятелю. С важностью рассуждал Иван о тихой жизни Мотовуна и бурной, по его мнению, Пазена.

— У нас птицеферма, текстильная фабрика, известняковый карьер. Я в карьере работаю. Из известняка Истрии вся Венеция построена! Раньше венецианцы его просто вывозили, теперь покупают — для реставрации. В Пазене даже Жюль Берн в свое время побывал. А Мотовун что? Плавает зимой в облаках...

Верно, плавает Мотовун в облаках, храня историю, может, потому и едут сюда люди?

Вскоре за серокаменным Мотовуном началась Белая Истрия — горная. Нет, о снегах и ледниках говорить не приходится: самая высокая гора Истрии, Учка, — 1396 метров. Просто осенью горные леса становятся прозрачными, и отчетливо просвечивают белые известняковые бока гор.

В 1981 году под Учкой, прикрывающей город Опатию от ветров, проложили пятикилометровый туннель. И этим, самым коротким путем, мы выскочили к Опатии, к заливу Кварнер, или Кварнерос, как говорили древние, то есть «Открытый на четыре стороны света».

Опатию называют «старой дамой туризма». В прошлом небольшая рыбацкая деревушка, Опатия (что значит «аббатство») в конце XIX века превратилась в модный курорт для очень богатых людей.

Статус курорта она получила в 1889 году, через несколько лет после того, как конгресс венских врачей признал ее безусловные достоинства: прекрасный климат, теплое море, сероводородные источники и т. п. Первый отель «Кварнер» вырос на берегу одноименного залива рядом с богатой виллой, построенной неким Инжино Скарпа из города Риеки в память рано умершей жены.

Скарпа разбил и прекрасный парк: капитаны привозили ему саженцы редких деревьев со всего света. И парк, и вилла, и отель существуют до сих пор, и по дорожкам парка между пальмами, пиниями и кипарисами чинно прогуливаются отдыхающие. Когда-то по этим дорожкам ходили знаменитый Густав Малер, австрийский композитор и дирижер, и не менее знаменитые братья Люмьер, Антон Чехов; порхала прелестная Айседора Дункан... Своим открытым купальником Айседора эпатировала курортное общество — ведь тогда купались чуть ли не в платьях.

И по сей день Опатия хранит традиции респектабельности: нас, к примеру, предупредили, что в ресторан вечером пускают только в смокингах. Чопорностью и изысканностью веет и от старинных отелей, построенных на переломе веков австрийскими архитекторами. Песочно-белые тона, высокие окна, эркеры, изящные парадные... Этакий маленький осколок Австро-Венгрии. Кстати, и ближние острова здесь называются соответственно — остров Бельведер, остров Моцарт...